15 ноября в винном ресторане Pinot Noir в рамках проекта «Литературный салон», реализуемого компанией Mozart Wine House и журналом «Кто главный» при поддержке Абсолют Банка, состоялся творческий вечер известного российского актера театра и кино Аристарха Ливанова.
Гость рассказывал участникам встречи о своей жизни и творчестве и читал бессмертные стихотворения А. С. Пушкина, а в завершение вечера исполнил несколько песен под аккомпанемент гитары.
Все участники мероприятия смогли насладиться безусловным актерским мастерством Аристарха Евгеньевича и изысканными блюдами французской кухни от шеф-повара ресторана Pinot Noir Филиппа Леско.
После творческого вечера Аристарх Евгеньевич любезно согласился ответить на несколько наших вопросов и вспомнить то время, когда он жил и работал в Ростове (1973—1977 гг.).
— Аристарх Евгеньевич, расскажите, каковы Ваши впечатления о Ростове, как работа здесь повлияла на Ваш дальнейший творческий путь?
Те четыре с половиной года, что я провел здесь, в Ростове, я работал в трех театрах. Работая в Театре им. Горького, я играл там Гришку Мелехова в «Тихом Доне», (за что и получил Государственную премию имени К. С. Станиславского), я параллельно ездил в Ленинград на гастроли три года, играя то, что я играл до перевода в Ростов. И уже репетировал, а впоследствии и играл в театре им. Чехова в Таганроге роль Астрова в спектакле «Дядя Ваня». То есть официально я работал в трех театрах, что было уникально.
А потом эта ситуация повторилась, когда я работал в театре Советской армии. Я перенес свою трудовую книжку туда, но в театре Мосссовета я продолжал играть Сальери («Маленькие трагедии»), а в театре Советской армии — князя Мышкина («Идиот»). Два взаимоисключающих характера, я бы сказал, очень широкий диапазон. И играл во МХАТе роль Барона в спектакле «На дне», Тузенбаха в «Трех сестрах», Гаева в «Вишневом саде», Плюшкина в «Мертвых душах»…
Официально продержался так год, пока в июне 1988 году не поехал на гастроли в Севастополь, а МХАТ должен был ехать на гастроли в Киев. И я просил руководство обоих театров что-то сделать. Я должен был играть всего две недели. А потом эти спектакли не шли бы… Но руководство и того, и другого театра молчало, и мне пришлось выбирать. И тот товарищ, с которым мы разговаривали, Валера Баринов, тоже оказался в такой ситуации.
А Валерочка играл Рогожина. У нас был общий спектакль. Он потом пошел своей дорогой, в Малый театр. Но он уже там не работает, по-моему, так же, как я уже не работаю во МХАТе. Мы свободные художники, хорошие специалисты и сами выбираем, где играть, что играть и с кем. Это не всем дано.
Ну, что еще о Ростове сказать? То была хорошая, счастливая пора, когда в хорошей форме оказался Театр юного зрителя, была хорошая команда, хороший актерский состав. Юрий Иванович Еремин принял театр в неплохом состоянии и поднял его на недосягаемую высоту.
— А какие роли Вы здесь играли?
В этом театре я играл то, что хотел, много интересных ролей, за что и был замечен. В «Дубровском» я играл, собственно, Дубровского, в «Доходном месте» я играл Жадова… В «Старшем сыне» — Бусыгина. И самый популярный, самый знаменитый спектакль назывался «Орфей». И главным и единственным исполнителем был я, играя роль Ричарда Тишкова. Там было испытание славой, неразделенная любовь в сюжете… Сегодня кому- то может показаться невероятным, но лишний билетик на этот спектакль спрашивали за квартал до Театра юного зрителя. Песни, исполняемые мною в роли Ричарда, записывали на магнитофоны, а их тексты вывешивались в фойе театра. Чтобы зрители заучивали…
Потом Еремин, поссорился со мной, почитая свои собственные интересы выше интересов коллектива. И я ушел из ТЮЗа в театр им. Горького на роль, о которой боялся даже мечтать — Григория Мелехова в «Тихом Доне».
Там был своеобразный постановщик, но вот звезды распорядились так, что в этом спектакле каждому далось больше, чем он мог рассчитывать. Там были все молодые, талантливые исполнители. И спектакль оказался успешным. Именно после этого меня заметили и пригласили работать в Москву. В 1977 году я был принят в театр им. Моссовета.
— А что за атмосфера в Ростове тогда была, помните?
Ну, вы знаете, по-разному тогда относились к ТЮЗу и к Театру драмы, молодежь драму считала архаикой, полагая, что там ничего не может быть ценного и интересного, и это было почти правдой. А в ТЮЗе было все новаторское, современное, рискованное, молодежное. И вся молодежь и творческая интеллигенция считали своим долгом смотреть там все спектакли, и не один раз. Например, так было со спектаклем «Орфей», который некоторые посмотрели до 50 раз, вы представляете?
— А малой сцены в ТЮЗе тогда не было?
Малой — нет, тогда еще не было, кажется.
— Тогда актеры жаловались на крайне низкие зарплаты…
Да, все равно, что этой зарплаты не было. Я получал 120 рублей и умудрялся еще из нее платить алименты. Но все равно и на такси иногда ездили, когда опаздывали. Тогда рубль стоила поездка до ТЮЗа. А я начал с 95 рублей еще в волгоградском театре, 120 получал тогда ведущий артист.
— Чем еще запомнился Вам Ростов?
Ростовский период работы в моей творческой биографии занимает весомую составляющую. Здесь я заслужил почетное звание, был удостоен Госпремии России. Именно в Ростове в 1973 году женился на моей Ларисе Петровне, которая тогда работала помощником режиссера в ТЮЗе. Она моя муза и мой тыл.
— А ростовская публика чем-то отличается от других, на Ваш взгляд?
С ростовской публикой у меня связаны особые воспоминания. Из всех городов, где довелось работать до столицы, главное место в моей театральной биографии занимает все -таки Ростов -на -Дону. К ростовским зрителям я отношусь очень уважительно, ведь именно они в свое время предоставили мне возможность «расправить крылья».
Я всегда подчеркивал уникальность ростовской публики. Других зрителей можно обмануть. Ростовчан — нет: если ростовчанин видит и чувствует: что -то не то происходит на сцене, он, не стесняясь, продемонстрирует свое отношение.
Однако если зритель Ростова полюбил тебя или спектакль, то тут, как говорится, «держись»… Это я испытываю на себе постоянно. Очень многие пишут, звонят, приезжают. Я всегда знаю, что они продолжают интересоваться моим творчеством. Это очень ответственно. Но это и большой стимул для актера.
— Аристарх Евгеньевич, умеете ли Вы готовить? И готовите ли дома?
Когда то, еще когда я жил в квартире на Соколова в Ростове, я умел и любил готовить. Но потом это место у плиты заняла моя супруга. Потому что ездить по всему свету, и еще и стоять у плиты… И я разучился, честно говоря.
Но что мы покупали, что мы варили, что готовили, я никогда на это не обращал внимание. Я знаю, что когда мы ходили на охоту, а я был заядлым охотником, уток стрелял, моим фирменным блюдом была утка в яблоках.
Мы ходили на… Как это водохранилище называется у вас? Вспомню и вам скажу. Я там еще и рыбу ловил. Я люблю рыбачить один. Сажусь в лодку и уплываю на середину реки. Это прекрасная возможность уединиться. Рыбалка для меня — медитация, отвлечение от надоевших мыслей, от суеты. Это возвращение к самому себе.
Так вот, мы с Лешей Соловьевым, моим другом и тоже охотником, обязательно ходили на водохранилище, топили уток и умели их готовить. Можно было, конечно, и домашнюю утку приготовить, но это уже совсем другое. Дичь вкуснее.
— А сейчас радуете домочадцев своим коронным блюдом — уткой в яблоках?
Вы знаете, редко. У меня уже сейчас так не получится, наверно.
— Вы сейчас дома не готовите?
Нет, разве что в программе «Смак» (смеется).
А вот, вспомнил, на Маныче мы охотились на уток. Когда мы с Лешей Соловьевым ездили туда, то останавливались на одной базе. К нам там хорошо относились, все-таки артисты, и один говорит: Хотите, я вам покажу генеральскую комнату? Мы — да. Пришли, а там — телевизор, холодильник, люстра… Я спрашиваю — а это зачем? Там же электричества нет, одна керосиновая лампа. А мне отвечают — так положено.
Вообще, конечно, главная разгадка прелести того времени в том, что мы были молодыми, хотелось работать… Это казалось самым интересным, самым желанным тогда.
И когда меня премировали поездкой в Москву на десять дней, полностью оплаченной, чтобы я мог посмотреть все передовые постановки, я должен был только выбрать время поездки. Так вот, я год не мог найти десять свободных дней, чтобы не шли спектакли с моим участием. Я очень много тогда играл. Кроме понедельника, все вечера недели и еще непременно два утренних спектакля в субботу и воскресенье я был занят. Было напряженное, но интересное время.
— Аристарх Евгеньевич, спасибо Вам большое за интервью и огромное удовольствие от творческой встречи.